главная страница / библиотека / обновления библиотеки
Б.Н. МозолевскийКурган Толстая Могила близ г. Орджоникидзе на Украине (предварительная публикация)// СА. 1972. №3. С. 268-308.
Среди памятников степной Скифии особое место принадлежит погребениям скифской знати, так называемым царским курганам.
В дореволюционное время в украинской степи было раскопано свыше 20 таких курганов. Среди них Александрополь, Чертомлык, Солоха, Краснокутский, Геремесов, Башмачка, Деев, Чмырёва Могила, Большая Цимбалка, Козёл, Оrуз, Малая Лепетиха, Верхний Рогачик, Лемешев, Шульговка, Мордвиновский, Томаковские Могилы и некоторые другие. [1]
К сожалению, ни один из них не может быть сколько-нибудь надёжным и полным источником для изучения истории скифского общества, так как методика их раскопок оставляет желать много и много лучшего. Достаточно сказать, что, за исключением Александропольского кургана, ни один из указанных памятников не был раскопан полностью, и поэтому ни в одном случае мы не имеем уверенности, все ли объекты, находящиеся под ними, выявлены и исследованы. Но даже те объекты, которые были открыты в царских курганах дореволюционными раскопщиками и исследованы более или менее сносно, не могут быть доступны в полной мере из-за отсутствия научной документации. Не говорю уже о том, что многие замечательные могилы в раскопанных до революции курганах были открыты после окончания исследования крестьянами и судьба их для науки в высшей степени печальна.
Учитывая все эти оговорки, можно понять, почему такой большой интерес учёного мира вызывает каждый вновь исследуемый скифский курган типа царских. Первый из них в новейшее время был исследован А.И. Тереножкиным в г. Мелитополе (1954 г.), [2] второй — под руководством В.И. Бидзили у с. Балки Запорожской области (Гайманова Могила, 1969-1970 гг.). [3] Два других кургана этого типа (Страшная Могила, раскопки А.И. Тереножкина 1965 г., и Второй Мордвиновский курган, раскопки А.М. Лескова 1969 г., [4] к сожалению, оказались почти полностью разграбленными.
Весной — летом 1971 г. Орджоникидзевская экспедиция Института археологии АН УССР провела охранные исследования большого скифского кургана Толстая Могила, стоявшего на окраине г. Орджоникидзе Днепропетровской области. [5] Приступая к его раскопкам, мы поставили задачу максимально полного исследования памятника, полагая, что второстепенных деталей в нём не может быть.
Материалы, полученные при исследовании кургана, чрезвычайно обширны и весомы. Обработка и изучение их потребуют ещё много напряжённой работы. До её же окончания было бы преждевременным делать какие-либо выводы и обобщения. Однако, учитывая большой интерес и памятнику, мы решили в настоящей работе дать предварительную научную его публикацию.
Толстая Могила входила в большую курганную группу, насчитывавшую свыше 20 насыпей различной высоты, растянувшихся более или менее прерывистой цепочкой с юга на север на расстояние около 2 км. Толстая Могила была самой северной из них. В группу входили как скифские курганы, так и курганы эпохи бронзы. Значительная часть их была бесследно уничтожена свыше 20 лет назад при строительстве. Четыре скифских кургана, находившихся на южной оконечности группы, были раскопаны А.И. Тереножкиным в 1964 г. [6] Все они датируются IV-III вв. до н.э.
К ближайшему окружению Толстой Могилы относятся расположенные в 2 км на север от неё уже упомянутая Страшная Могила и курганная rруппа, в состав которой входит ещё не исследованный скифский курган высотой 6 м, занятый современным кладбищем. В 5-6 км на северо-восток находится исследованная автором в 1970 г. Хомина Могила, [7] а в 10 км почти на восток — Чертомлык. Такое богатое окружение вызывало к Толстой Могиле очень большой интерес. Она стояла на самой высокой точке возвышенности, ограниченной Крутенькой и Свинарёвской балками, между сёлами Крутенькое на востоке и Богдановка на западе.
Курган очень пострадал от строительства. Современные постройки, почти вплотную примыкающие к нему, очень осложнили исследование такого большого памятника, состоявшего из 15000 м3 грунта.
Насыпь кургана снималась с помощью бульдозера и скреперов. Сначала была снесена западная её половина с зачисткой на всю высоту стенки разреза по линии Ю – С, затем восточная с зачисткой нижней части разреза, проходящего в 3 м от первого точно через центр кургана.
Высота насыпи составляла 8,6 м при диаметре около 70 м. Курган был насыпан из тучного чернозёма, в котором лишь изредка встречались отдельные небольшие камни, мелкие обломки амфор и костей животных. Вокруг насыпи тянулся кольцевой ров, имевший перемычку в северо-восточном секторе. В связи с застройкой околокурганной поверхности удалось раскопать только северо-восточную половину рва. Контуры его неправильные, извилистые. Ширина на уровне древней поверхности меняется в пределах 1,5-2,5 м, глубина от этого же уровня (все замеры
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
Рис. 37. Боковая гробница. Золотые бляшки от одеяний женщины.
ванной розеткой (насчитано 129) и выпуклыми продолговатыми бляшками с очень грубым человеческим лицом (43 шт). Начинаются они от ушей и идут вдоль рук до запястий. Наибольшее скопление бляшек — между руками и rpyднoй клеткой. Грудная клетка также вся в украшениях, но ниже неё они почти не встречаются. Ниже запястья левой руки прослеживаются два почти параллельных ряда круглых бляшек. Нижний из них сохранился лучше, длина его 14 см. Возможно, бляшки окаймляли рукава наряда. Менее выразительный ряд таких же бляшек улавливается и на запястье правой руки.
Ниже места, где должна была находиться кисть левой руки ребёнка
Рис. 38. Боковая гробница. Золотая гривна женщины.
Рис. 39. Боковая гробница. Золотые подвески женщины.
Рис. 40. Боковая гробница. Золотой наконечник от перевязи из бус у правой руки женщины.
лежало колечко из толстой проволоки, на безымянном пальце правой руки был надет маленький перстень со щитком, а в кисти находился широкий пластинчатый браслет с ребром посредине (все вещи золотые).
Справа от изголовья погребённого на дне саркофага в ряд лежали миниатюрные серебряные сосуды для питья вина: килик, ритон и кубок (рис. 41). Килик обычной формы, на низком кольцевом поддоне. Ритон состоит из серебряного раструба, двух переходных золотых колец, за которыми идёт серебряная трубка и затем золотой наконечник с головкой льва на конце. Кубок в миниатюре повторяет формы кульобской чаши, но не имеет поддона. Бока сосуда гладкие. Серебряные части ритона и килика почти полностью разложились, кубок сохранился лучше.
Через весь саркофаг от правой руки покойника, через сосуды и дальше за них тянется ряд мелких полусферическпх пуговок (50 шт.). Представляется вероятным, что они были нашиты на поясе, положенном с ребёнком в могилу с той же целью, что и сосуды для питья вина.
В северо-восточном углу саркофага лежало небольшое ребро животного (?), возможно, от жертвенной пищи.
Погребения женщины и ребёнка вырезаны монолитами и доставлены в Киев для дальнейшего изучения и реставрации в лабораторных условиях с целью последующего экспонирования. Не исключено, что во время работы над ними будут выявлены некоторые новые детали.
Погребения слуг. В отличие от девочки-служанки из отдельной погребальной камеры все костяки слуг в склепе лежали на спине. «Кухарка» и «охранник» были ориентированы головами на север, «возничий» — на северо-запад. «Возничий» и «кухарка» лежат с широко раскинутыми руками и ногами, воин несколько более компактно. Правая нога «возничего» была приподнята и покоилась на засыпке, проникшей из входной ямы, явное свидетельство того, что в этом месте его положили, когда входная яма №1 уже была засыпана. Плечевые кости правой руки «кухарки» и левой воина лежали так, словно они были выкручены. Кисть левой руки воина неестественно вывернута наружу, пальцы правой судорожно сжаты. Подобное положение костяков с раскинутыми конечностями и теми или иными дефектами в положении рук автор склонен объяснять тем, что ещё не остывшие трупы слуг, взявши за руки и ноги, вносили в гробницу и бросали на пол, не стараясь придать останкам более достойный вид. Однако мы не исключим, что убийство могло производиться уже на месте. Во всяком случае, менее всего это положение костяков объяснимо с точки зрения ритуала.
Инвентарь слуг чрезвычайно беден. На запястье правой руки «возничего» был распавшийся железный браслет. За головой «кухарки» лежал железный нож с костяной ручкой, а среди развала черепа обнаружена костяная шляпка серьги (?) с выпуклой внешней стороной. На за-
Рис. 41. Боковая гробница. Серебряные сосуды из детского погребения.
пястье nравой руки «охранника» находился проволочный бронзовый браслет. У правого его бедра сохранились остатки колчана с бронзовыми наконечниками стрел на дне, лежавшими полосой в 13-14 см. В длину следы колчана прослеживались на 40 см. Справа от колчана замечался изогнутый отпечаток тлена в форме лука со спущенной тетивой.
Несколько удивляет отсутствие в могиле амфор. Возможно, они стояли в первичном дромосе вдоль западной его стены и были побиты во время сооружения второго входа, а затем выброшены — на дне дромоса, рядом с отпечатками колёс найдены два обломка амфорных стенок.
Очень трудно решить вопрос о времени погребения слуг, за исключением девочки-служанки, которая могла быть похоронена только одновременно со знатной женщиной. Если верно наше предположение о первоначальных размерах погребальной камеры (в его пользу может свидетельствовать характерное закругление западной стены сразу за настилом, на котором лежала женщина), то естественным будет также предположить что воин-охранник положен в гробницу уже после её расширения, т.е. одновременно с ребёнком. В то же время нахождение ноги «возничего» на засыпке ни в коем случае не может служить доказательством этого — слуга мог быть просто переложен сюда во время похорон ребёнка вследствие расширения подземелья. Во всяком случае в пользу погребения его одновременно с женщиной может свидетельствовать то, что он преграждает второй вход в могилу. Поскольку нам кажется более вероятным, что хозяйственная ниша сооружалась во время первых похорон, то и лежащая возле неё служанка скорее всего была положена вместе с женщиной — большинство подобных помещений в могилах скифской знати обязательно сопровождалось погребением слуги. Однако не исключено, что это погребение и более позднее, в нём вполне можно видеть «няньку» ребёнка.
* * *
Скифоведы давно уже склоняются к мнению, что в том случае, когда под курганом погребены мужчина и женщина (а случаев таких очень много), в них скорее всего можно видеть мужа и жену. Очевидно, не представляет собой исключения в этом смысле и Толстая Могила, с той лишь разницей, что рядом с женой похоронили и умершего позже ребёнка. О родственности последнего с мужчиной центральной гробницы помимо всего прочего свидетельствует находка в обоих погребениях одной и тoй же, к тому же очень редкой бляшки с изображением лежащего быка (рис. 10, 5). До этого она встречалась только в Чертомлыке. [18]
На первый взгляд общность центральной и боковой гробниц на этой бляшке и кончается. Но это отнюдь не так. Близость их заключается прежде всего в том, что оба комплекса находят себе аналогии в одних и тех же памятниках. На первом месте здесь стоит Чертомлык.
Помимо отмеченных уже прямых аналогий вещам центральной гробницы Толcтoй Могилы среди комплекса Чертомлыка, типологической и стилистической близости найденных здесь меча и пекторали чертомлыцким мечу и серебряной вазе укажем, что в первую очередь в Чертомлыке можно видеть аналогию погребениям коней и «конюхов» Толстой Могилы. Принцип устройства их здесь и там один и тот же, очень близки золотые уздечные наборы обоих памятников, [19] только в Чертомлыке и Толстой Могиле конюхи имели золотую гривну на шее. Совпадение прослеживается вплоть до включения в колчанные наборы «конюхов» в обоих курганах как бронзовых, так и костяных наконечников стрел.
Инвентарь боковой гробницы Толстой Могилы также больше всего находит себе соответствий среди находок Чертомлыка. На первое место здесь можно поставить стилистическую близость гривен, украшенных фигурками львов на концах (рис. 38) [20] — подобные изделия не встречались больше нигде. Ближе всего к чертомлыцким также пластины от головного убора женщины из боковой гробницы Толстой Могилы. Детали рисунка пластин с изображением терзания двумя грифонами оленя и борьбы крылатой свиньи со стилизованным львом (рис. 35) совершенно тождественны, чертомлыцкие пластины отличаются от наших только ажурностью. [21] Не менее близок и рисунок пластин с растительным орнаментом (рис. 36), хотя здесь имеются и некоторые стилистические отличия. Не будем отдельно останавливаться на вещах, которые помимо Толстой Могилы и Чертомлыка встречаются также и в других памятниках (пластинчатые рубчатые браслеты, бляшки с изображением лилии и лотоса, со сценой терзания львом оленя [22] и т.д.).
Очень близок к Толстой Могиле, по-видимому, был курган в Верхнем Рогачике, [23] оказавшийся сокрушительно ограбленным. В отличие от Толстой Могилы женская гробница здесь скорее всего находилась в центре, мужская же оказалась впускной. В первой из них найдены бляшки с изображением грифона, терзающего лань, [24] тождественные подобным бляшкам из боковой гробницы Толстой Могилы (рис. 37, 6) во второй — бляшки с Медузой-Горгоной, [25] выполненные тем же штампом, что и соответствующие бляхи в центральной гробнице нашего кургана (рис. 10, 7). Попутно отметим, что последние встречены также в Чмырёвой Могиле. [26]
В задачу нашей работы не входит привести аналогии всем вещам и всем элементам погребального обряда Толстой Могилы. Мы отобрали только те из них, которые помогают установить родство между погребёнными в ней знатными лицами. Думаем, что оно прослеживается достаточно хорошо. В таком случае мы склонны считать, что все погребения в кургане совершены в очень небольшой промежуток времени между смертью отца из центральной гробницы и ребёнка из боковой, учитывая возраст последнего, могло пройти максимум три года. Однако у нас есть некоторые основания полагать, что в действительности этот отрезок времени был намного более коротким, практически все погребения под курганом можно считать одновременными. Последнее положение может иметь принципиально важное значение как для определения места памятника в истории скифской культуры, так и для решения многих существенных вопросов скифоведения в целом.
Помимо близости к Чертомлыку и Верхнему Рогачику Толстая Могила обнаруживает целый ряд общих черт с большим кругом скифских курганов. Аналогии многим её вещам и элементам ритуала встречаются в Солохе, Большой Цимбалке, Большой Близнице, Чмырёвой Мoгиле, Лемешевом кургане, кургане Козёл, Мастюгинских курганах и т.д.
Вместе с тем необходимо отметить и её отличительные признаки. В первую очередь среди них следует упомянуть несоразмерно большое количество человеческих жертвоприношений. Даже в грандиозном Чертомлы ке, пожалуй самом богатом скифском кургане, слуг было погребено в два раза меньше, чем в Толстой Могиле. Количество же сопровождающих лиц во всех других скифских памятниках очень редко превышает одного-двух.
При опустошительном ограблении большинства скифских могил очень трудно сравнивать заключавшиеся в них ценности. Однако один факт при этом кажется несомненным золотая пектораль из Орджоникидзе была бы куда более под стать Солохе или Чертомлыку, чем такому незначительному по объёму памятнику, как Толстая Могила.
Необычно в Толстой Могиле наличие кромлеха, заключённого под насыпью. Вместе с тем удивляет отсутствие вокруг неё каменной крепиды. Пожалуй, это единственный большой скифский курган на Днепровском Правобережье, не укреплённый камнем. В этом отношении он больше родствен Солохе, чем правобережным памятникам. Здесь следует отметить, что каменная крепида, не упомянутая авторами раскопок многих курганов Левобережья, в некоторых случаях, очевидно, всё же существовала. Так, при обследовании нами Большой Цымбалки крепида просматривалась очень отчётливо, но ни у И.Е. Забелина, [27] ни у других авторов, писавших о кургане, она не упоминается.
К очень важным явлениям уже чисто субъективного характера следует отнести то обстоятельство, что в Толстой Могиле впервые за всю историю скифоведения гробница с двумя входами оказалась неразграбленной. Могилы этого тиnа встречались давно, однако только благодаря раскопкам последних лет удалось установить необыкновенно широкое их распространение и выделить некоторые отличительные особенности. [28] К сожалению, многое здесь оставалось неясным вследствие того, что ни одно сооружение не избежало участи разграбления. Надеемся, что открытие целой такой гробницы в Толстой Могиле помимо всего прочего сможет пролить новый свет и на затронутый вопрос.
При определении времени Толстой Могилы следует исходить прежде всего из близости её комплекса комплексу Чертомлыка, который, несмотря на некоторые разногласия в мнениях учёных, всё же не выводится за пределы середины — последней четверти IV в. до н.э. К сожалению, уточ- нению этой даты пока что в значительной мере препятствует неразработанность хронологии многих категорий изделий местного производства. Опираться же исключительно на предметы греческого импорта всегда несколько рискованно, ибо вещи эти в скифском обществе ценились очень высоко и могли попадать в могилу после продолжительной службы.
Однако массовый амфорный материал из рва, значительную часть которого составляют мендские амфоры первой половины IV в. до н.э., не позволяет отодвинуть дату кургана выше середины этого столетия.
Благодаря своей оригинальности, сохранности и систематичности исследования Толстая Могила в скифоведении — явление, безусловно, не рядовое. В ней отразился весь уклад, культура, обычаи и нравы Скифии, её социально-экономические отношения и внешнеполитические устремления. Надеемся, что дальнейшее изучение памятника позволит ему занять место в ряду первостепенных исторических источников не только скифского общества, но и широких ареалов населения раннего железного века вообще.
B.N. Mozolevsky
TUMULUS SCYTHE TOLSTAIA MOGILA À L’EXTRÉMITÉ DE LA VILLE d’ORDJONIKIDZE.
Résumé
On fit connaissance à la culture des Scythes riche en monuments, somptueuse et d’un caractère très particulier grâce aux recherches des kourganes de la noblesse scythe effectuées avant la Révolution d’Octobre. Ces sépultures étaient de vrais trésors do la production matérielle. Cependant jusqu’à présent les fouilles de la plus grande partie de ces monuments ne sont pas menées à bien. En plus on constate la violation des règles essentielles de la méthode de ces travaux, ce qui diminua leur importance en tant que sources historiques. C’est pour ces raisons que l’exploration de tout grand tumulus scythe nouvellement découvert attire beaucoup d’intérêt de la part des savants.
L’article est consacré à une publication préliminaire des résultats des fouilles d’un tel kourgene [kourgane] nommé «Le Gros Tombeau» qui était en 1971 l’objet de recherches effectuées par l’expédition de l’Institut d’archéologie de l’Académie des sciences de la République Socialiste Soviétique d’Ukraine. Le tombeau en question se trouve à l’extrémité de la ville d’Ordjonikidze (la région de Dniépropetrovsk, à 10 km de Tchertomlyk).
Sous le tumulus du kourgane de la hauteur de 8,6 m et du diamètre de 70 m on a découvert deux sépultures: l’une essentielle et l’autre latérale (celle d’entrée). La première a été accompagnée de deux tombes où furent ensevelis 7 chevaux et de trois sépultures des valets d’écurie. Les brides de rêne sont somptueusement ornées de parures, en or, argent et bronze. La sépulture d’un mort principal située sous le centre du tumulus a été volée. Néanmois on y a trouvé beaucoup de restes du mobilier, entre autres un glaive dont la gaine et la poignée sont dorées et une parure pectorale en or qui est un véritable chef-d’oeuvre.
La sépulture latérale s’est conservée intacte. Là ont été découverts un riche sépulcre d’une femme aristocrate et celui d’un enfant, accompagnés des ceux de quatre valets. La tombe avait deux entrées liées avec deux sépulcres principaux. Dans l’historique des études scythes c’est le premier tombeau à deux entrées qui n’a pas été volé.
Grâce à son caractère original, un bon état de conservation et aux études systématiques effectuées le Gros tombeau peut être considéré en tant que source de prime importance pour l’étude de l’histoire de la société scythe.
[1] М.И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Пг., 1925, стр. 404 сл.; Сокровища скифских курганов. В собрании Гос. Эрмитажа. Текст М.И. Артамонова. Прага – Л., 1966, стр. 28 сл., библиография на стр. 89 сл. [2] А.И. Тереножкин. Скифский курган в г. Мелитополе. КСИА АН УССР, вып. 5. Киев, 1955, стр. 23 сл.; Е.Ф. Покровская. Мелитопольский скифский курган, ВДИ, 1955, 2, стр. 191 сл. [3] Бідзіля В.І. Дослідження Гайманової Могили. «Археологiя», 1. Киев, 1971, стр. 44 сл. [4] Научный архив ИА АН УССР. [5] В работе экспедиции, возглавляемой автором, приняли участие Е.В. Черненко (заместитель начальника), Н.П. Зарайская, Г.Л. Евдокимов, А.Н. Загребельный (лаборанты), Г.С. Ковпаненко (чертёжник). Сложные подземные работы в кургане осуществила бригада шахтёров Орджоникидзевского rорно-обогатительного комбината в составе В.А. Степанова (горный мастер), Д.Я. Бондаренко, И.Я. Косенко, И.И. Кухтий (проходчики-крепильщики). Исследования проводились на средства и при непосредственном участии Орджоникидзевского горно-обогатительного комбината (директор Г.Л. Середа). Большую помощь в исследовании памятника экспедиции оказали партийные и советские органы и общественные организации г. Орджоникидзе (секретари горкома КПСС Ю.Д. Крушинский, Е.П. Лебедько, председатель горисполкома А.И. Баранов, председатель Общества по охране памятников Н.А. Занудько). Пользуясь случаем, приношу глубокую благодарность всем лицам, принявшим участие в работе экспедиции или содействовавшим ей. [6] Научный архив ИА АН УССР. [7] Научный архив ИА АН УССР.
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
… … …
[18] Сокровища cкифских курганов, рис. 107. [22] Там же, рис. 96, 104, 105. [23] ОАК за 1913-1915 гг., стр. 132-136. [24] Там же, рис. 221. [25] Там же. [26] ОАК за 1909 и 1910 гг., СПб., 1913, рис. 192. [27] ОАК за 1965 г. СПб., 1866, стр. X-XI. [28] Б.Н. Мозолевский. Работы Северо-Рогачикской экспедиции. Археологические исследования на Украине в 1968 г. Киев, 1971, стр. 32.
|